ЗА МОРЯМИ, ЗА ДОЛАМИ

ТРУДНЫЙ МЕД НЕПАЛА

«Ваше снаряжение не годится, сказал старый охотник за горным медом Мани Лал, осматривая мой альпийский трос...» Так начинается статья  Дианы Саммерс, опубликованная в одном из номеров американского журнала «Интернэшнл уайлдлайф» за прошлый год.

Вместе с мужем Эриком Валли Диана прожила в Непале несколько лет. Однажды судьба свела их со сборщиком меда в горных лесах. Конечно, упустить случай посмотреть и заснять на пленку, как собирают мед местные жители, было просто грешно. Но Мани Лал не спешил давать согласие взять с собой своих новых знакомых.

— А почему вы хотите пойти со мной? — подозрительно спросил Лал.

— Мне рассказывали, — ответила Диана, — что вы последний охотник за горным медом. Это искусство передавалось в вашем роду от отца к сыну в течение столетий. Но я слышала также, что ваши сыновья из-за опасности уже не хотят его продолжать. Мы с Эриком решили написать книгу. Нужно, чтобы люди знали и помнили об этом древнем способе добычи меда.

Может быть, упоминание о книге и возможность таким образом оставить память об удивительной вымирающей профессии сборщиков меда в местных лесах заставили Мани Лала все-таки дать согласие взять их с собой.

Восхождение к отвесным утесам, затерявшимся в густых лесах, Мани Лал и его помощники совершают ежегодно. На следующее утро с восходом солнца небольшая группа охотников за медом выступила в путь. Узкая тропинка сначала вилась среди террасных маисовых полей, затем терялась в лесу.

Лалу 65 лет. Он невысок, худощав, движется и говорит с большим достоинством. На его ногах и на ногах спутников обувь отсутствует. На всех толстые шерстяные накидки цвета опавших листьев, что позволяет сливаться с окружающей средой. Группа идет не спеша, время от времени останавливаясь, чтобы содрать с ног присосавшихся пиявок, которыми изобилуют влажные тропические леса.

Поход длился весь день, и к ночи усталые путешественники  устроились на ночлег под нависшей скалой. На следующее утро группа достигла «Ступенчатых скал и гнезд». Все утесы здесь имели замысловатые, связанные с пчелами, названия: «Утес трехсот гнезд», «Малое гнездо», из которого добывают много меда», «Рассеянные рои пчел» и тому подобные.

У каждого из восьми помощников Лала были свои строго определенные обязанности, которые они также унаследовали от родителей. Например, самый молодой из сборщиков меда, сорокалетний Амарзанг, помогает Лалу взбираться на скалы, а самый высокий и сильный, Мен Бахудар, несет на спине свернутую тяжелую веревочную лестницу весом около пятидесяти килограммов.

Позже Диана Саммерс вспоминала, что, когда они шли по глубоком ущелью, Мани Лал внезапно остановился и указал на большой черный полукруг, расположенный высоко на отвесной скале утеса, казавшийся снизу потемневшей от времени частью скалы. Но вдруг черная масса зашевелилась. Это было гнездо с тысячами пчел.

Именно в этих местах водились самые крупные в мире из известных сегодня медоносных пчел (Apis laboriosa). По размерам они вдвое крупнее европейских и к тому же считаются самыми мохнатыми, чему, по всей вероятности, способствуют места их обитания. А встречаются они на высотах 1200–3900 метров над уровнем моря от Непала до китайской провинции Юнь-Нань.

Любопытно, что пчелы laboriosa единственные среди медоносных способны зимовать вне сот. Но где же, в таком случае, они проводят зиму? Специалист по этому виду Бен Андервуд из Корнеллского университета (США) говорит, что осенью пчелы опускаются на меньшие высоты и собираются огромными массами на ветвях деревьев или на защищенных от дождя и ветра выступах скал. Благодаря слабой интенсивности обмена веществ и выносливости организма в условиях низких температур, они могут выжить, питаясь запасом меда, имеющегося в желудке.

К сожалению, часто на зиму пчелы перебираются в места, обжитые людьми. А так как местные жители довольно интенсивно вырубают леса для обработки земли под сельскохозяйственные культуры, то в итоге пчелы лишаются деревьев-убежищ, в листве которых они могли бы скрываться от охотящихся за ними птиц. Массы зимующих пчел инертны и не способны к активной обороне. Другое дело в летний период.

...Наконец сборщики меда достигли вершины скалы, с отвесной стены которой свесились «языки» сот, густо облепленные пчелами. Мен Бахудар не спеша развернул лестницу и уже в который раз проверил прочее снаряжение, необходимое для лазания по скалам. Он натянул до самого носа капюшон своей куртки, надел перчатки, а поверх брюк носки. Вот и вся нехитрая защита от пчел. Снаряжение Лала было еще проще: старый дырявый свитер, видавшие виды армейские штаны, к тому же на два номера больше его размера, да накидка. На лице и на руках никакой защиты.

Кстати сказать, местные пчелы довольно агрессивны. Бывают случаи, когда отдельные семьи опускаются до уровня расположения какой-либо деревни, и тогда яростной атаке может подвергнуться каждый движущийся предмет. На этот случай у жителей имеются плотные накидки с капюшоном.

Но вот Лал садится на край скалы и громким голосом взывает к богу леса Поло. В жертву ему приносится горсть риса, зерна которого подбрасываются в воздух. Однажды отец Лала пренебрег этой традицией предков и, как считает Лал, был жестоко наказан. В то время, когда он стоял на веревочной лестнице и снимал соты, пчела ужалила его в глаз. С тех пор он уже больше не мог собирать мед на скалах.

Не спеша Лал начинает спускаться по лестнице вниз. Колонии пчел в виде языков были довольно большими (примерно 1,2 метра шириной и около полутора метров длиной). На их фоне Лал казался совсем маленьким. Встревоженные пчелы волнами заструились на «языках», но вскоре успокоились. Они плотными слоями покрывали соты. Это необходимо, чтобы поддерживать оптимальную температуру в ячейках сот с личинками. При перегреве гнезда количество слоев пчел уменьшается, а вот если оно начинает охлаждаться, на нем быстро образуются дополнительные слои.

Перед Лалом были соты, покрытые десятисантиметровым слоем пчел! Один из помощников опустил на веревке с вершины скалы факел из горящих веток. Лал быстро схватил его и сунул под гнездо, чтобы отпугнуть пчел. Живое черное облако взметнулось вверх, обнажая золотистые соты. Мани Лал воткнул в гнездо бамбуковый шест, подготовил второй и обвязал веревкой полукруг сот. Сверху ему спустили сплетенную из бамбука корзину, обтянутую шкурой дикого козла. И вот уже с помощью шеста он отламывает крупные куски сот и сбрасывает их в подставленную корзину.

Лал никогда не пробует мед во время сбора. Дело в том, что пчелы иногда берут взятки с ядовитых растений вроде рододендронов. Он обязательно попробует его позже, но не положив в рот, а налив на ладонь после окончания операции по сбору. Если кожу начинает щипать, значит, мед ядовит. Ну, а неосторожный сборщик, попробовавший мед на вкус, может серьезно пострадать. От токсичного меда туманится зрение, сборщик чувствует сильную слабость, тошноту. Он может даже упасть. Симптомы отравления дают о себе знать в течение нескольких часов. Опытные сборщики меда, конечно же, пользуются известными им нейтрализаторами.

Наконец подается команда, и стоящие на вершине скалы начинают опускать нагруженную душистыми сотами корзину на землю. Брат Мани Шри Лал пропускает мед сквозь бамбуковый фильтр и переливает его в медный котел. Больше часа работал Мани Лал в подвешенном состоянии, собирая в корзину соты. Дневная добыча составила около 40 литров меда, который и был распределен между членами группы в соответствии с долей их участия в работе. Разумеется, самую большую часть получил Мани Лал. Но вот как долго жители деревни, где живет Лал, смогут собирать такие богатые урожаи меда?.. «Там, где мы были, — сказал Мани Лал, — гнезд уже не так много. Мой дед добывал до 1200 гнезд в год. Мы же в 1997 году, например, взяли всего лишь 120, а в 1998 — девяносто».

Конечно, местные жители прекрасно понимают, что пчел нужно спасать, а для этого, прежде всего, следует спасать лес.