ИСТОРИЯ

ФРАГМЕНТ ИСТИНЫ

Послесловие к подвигу

подольских курсантов

«Учитывая особо важное значение укрепленного рубежа, объявить всему комсоставу до отделения включительно о категорическом запрещении отходить с рубежа. Все отошедшие без письменного приказа Военсовета фронта и армии подлежат расстрелу». Это строки из приказа войскам Западного фронта за № 0346 от 13 октября 1941 года. Павел КНЫШЕВСКИЙ, доктор военных наук дает четкую характеристику событий того времени.

Враг неудержимо рвался к Москве. Трагические военные неудачи советских войск следовали одна за другой. Отчаянный приказ генерала армии Г.К. Жукова, отданный с благословения Верховного Главнокомандующего, означал одно: во что бы то ни стало стоять насмерть. Однако дать достойный отпор противнику на важных рубежах Можайской линии обороны войска Западного фронта не смогли. Понеся неоправданно большие потери, они дрогнули и продолжили отступление.

Особенно тяжелой для советских войск была в те дни обстановка под Малоярославцем. Здесь соединения и части 43-й армии генерал-лейтенанта С.Д. Акимова атаковали моторизованная и пехотная дивизии немцев. Все попытки сдержать их продвижение на этом направлении силами армии оказывались тщетными. Безуспешной была попытка проведения по приказу командования Западного фронта контрудара стрелковыми дивизиями полковников С.Т. Гладышева и К.И. Миронова. Не помог и дополнительный ввод в сражение 53-й стрелковой дивизии полковника Н.П. Краснорецкого и танковых бригад подполковника И.Ф. Кириченко и майора Н.Я. Клыпина. Район обороны был сдан.

В анналах официальной истории эти бои охарактеризованы упорным сопротивлением войск и больше известны по подвигу  подольских курсантов. Ныне в Подольске героям стоит символический памятник — стальные фигуры бойцов-атлантов. На пути в бессмертие. А совсем рядом, несколько десятков шагов от памятника, в бывших казармах курсантов, где сейчас размещается Центральный архив Министерства обороны России, хранятся документальные свидетельства их подвига. Не приукрашенные рукой политпропаганды в угоду партийным вождям, а беспристрастно, по-военному сухо написанные в адрес военного прокурора Западного фронта.

Последний рубеж

Он же был и первым для тех безусых и худощавых мальчишек, вовсе не похожих на монументальные образы грозного памятника. Недавние школяры, заводские и фабричные ученики, студенты. Мало кто толком умел стрелять из винтовки и карабина, ладно наматывать обмотки и портянки, твердо ходить в строю. Большинство курсантов были призваны на командирскую учебу в пехотное и артиллерийское училища Подольска по мобнабору в сентябре сорок первого. А месяц спустя они уже рассыпались по неуютным мокрым окопам передовых позиций.

Из отчета старшего помощника начальника оперативного отдела штаба Западного фронта полковника Васильева военному прокурору фронта: «К 14.10 (41 г.) 43 армия, выполняя задачу командования фронта «по активной обороне на подготовленном рубеже Московским резервным фронтом, с задачей не допустить прорыва противника через линию, укрепленную в восточном направлении», с запада и юго-запада обороняла рубеж: Юрьевское, Ильинское, Мошкино, Детчино, имея на этом направлении 312 стрелковую дивизию и Подольское пехотное училище».

Стало быть, на этом рубеже командарм Акимов сосредоточивал основные усилия. Были ли у него сомнения в стойкости неопытных бойцов, сейчас сказать трудно. Во всяком случае, за спиной курсантов находилась резервная  53-я стрелковая дивизия и 17-я танковая бригада.

Из краткой хроники боевых действия, составленной полковником  Васильевым:

«14.10 (41 г.), около 14.00, противник, силою до батальона, атаковал войска в направлении Большая и Малая Шубинки и к 15.00 занял эти пункты. В результате контратаки 107 стрелкового полка и батальона Подольского пехотного училища, к вечеру, 14.10 (41 г.), противник из этих пунктов был выбит.

С утра 15.10 (41 г.) противник вновь перешел в наступление и к 12.00, заняв вторично эти пункты, мелкими группами начал просачиваться в направлении Черкасово, устремясь к шоссе на Малоярославец. Левый фланг Подольского пехотного училища под воздействием противника частично рассеялся, частью отошел в северном направлении.

В ночь на 16.10 (41 г.) около роты противника овладела Черкасово, где и закрепилась. В течение ночи в этот пункт накапливались новые части противника.

Находящийся к этому времени в районе восточнее Черкасово 12-й стрелковый полк (53-й стрелковой дивизии. — Прим. авт.), с утра 16.10 (41 г.) вел безуспешный бой с противником. Попытки полка вести наступление в направлении  Черкасово с целью восстановления положения на левом фланге Подольского пехотного училища были безрезультатны».

Как видно, оборона в полосе пехотного училища провалилась через сутки после начала атак передовых сил противника. Но генерал Акимов только на третий день, рано утром 17 октября, отдал приказ комдиву полковнику Краснорецкому о подчинении ему подразделений курсантов и 108-го запасного полка, восстановить утраченное положение и удерживать рубеж Юрьевское, Подсосино. Однако приказ командарма не был выполнен, а сам Акимов через несколько часов был заменен новым командующим — генерал-майором К.Д. Голубевым. Тот продублировал приказ своего предшественника в полдень того же дня.

О последующих действиях Краснорецкого в боевых отчетах сказано следующее: «Командир 53-й стрелковой дивизии доложил, что приступил к выполнению приказа, но, как оказалось впоследствии, только отдал приказ, а войска оставались на месте».

Так почему же комдив не спешил на помощь погибавшим подразделениям училища? Ответ на этот вопрос дают документы о положении частей дивизии, собранные штабом армии.

«17.10 (41 г.) в 17.00 8 тяжелых и 6 средних танков с мотопехотой атаковали из Черкасово 12-й стрелковый полк и прорвали фронт. 12-й стрелковый полк, как доложили делегаты штарма, разбежался и не принял бой».

В объяснениях о действиях этого полка комбриг Любарский свидетельствовал: «...полк не имел ни одного орудия. После разгона полка танки обошли Черкасово».

И еще один документ штаба армии: «223 стрелковый полк 16.10 (41 г.) самовольно оставил фронт в районе  Каверино и вошел в Доброе, восточнее Малоярославец. Командир и комиссар полка расстреляны».

Только почти через сутки командованию дивизии удалось разыскать и собрать деморализованный полк. К вечеру 17 октября он вместе с 475-м  стрелковым полком занял оборонительные позиции под Малоярославцем. Далее из отчета полковника Васильева:

«Противник к исходу 17.10 (41 г.), не встречая особого сопротивления со стороны 475 и 223 стрелковых полков, подошел к западной окраине г. Малоярославец на расстояние минометного выстрела и открыл огонь по городу».

18 октября в 10 часов 30 минут Малоярославец полностью был в руках немцев.

Наконец последний полк — 108-й запасный, который должен был подчинить себе Краснорецкий, без боя попал в окружение.

Выходит, дело заключалось не только и не столько в решениях комдива. И вот бесславный итог событий в изложении полковника Васильева:

«Таким образом, противнику в течение 4-х суток удалось совершенно безнаказанно прорвать оборону Малоярославецкого укрепленного района на глубину до 40–45 км, без особого сопротивления в этот период со стороны наших войск». А что же мальчишки-курсанты?

Путь в бессмертие

В отчете прокурору Западного фронта о боях подольских курсантов на Ильинском направлении есть немногословное заключение: «В целом училище, принявшее на себя 1-й главный удар частей 3 мотопехотной дивизии и 4 пехотной дивизии противника, достаточно упорно обороняло свой рубеж и вело борьбу внутри оборонительной полосы».

Что же касается деталей, то для прокурора они были представлены выборочно цитатами из боевых донесений командира группы генерал-майора В.А. Смирнова.

«После этого (безрезультатных атак подразделений училища 14.10 (41 г.) в районе Большая Шубинка) мною были выдвинуты на этот участок остатки моего резерва из состава 1-го батальона под командованием командира батальона капитана Черныш, который перешел в контратаку, отбил у противника 5 ДО, и продолжал их удерживать до полного окружения ДОТов и уничтожения их гарнизонов, причем и командир батальона капитан Черныш и комиссар батальона старший политрук Курочкин погибли со своими бойцами, защищая до последнего патрона обороняемые ДОТы».

«...противник предпринял атаку левого фланга 2-го батальона, который продолжал оборонять занимаемый район. Своими танками противник подходил на 50 метров к амбразурам и в упор расстреливал гарнизоны ДОТ, причем были уничтожены все защитники ДОТ 8 роты, ДОТы были разрушены и заняты танками и пехотой противника».

«...5 рота, атакованная противником с фронта и левого фланга, к 16.00 не могла использовать ДОТы, так как направление амбразур не соответствовало направлению наступления противника и взаимной огневой связи ДОТы не имели».

«...с 16.00 противник вновь атаковал танками и пехотой КП (командный пункт. — Прим. авт.) и участок левого фланга 2-го батальона одновременно с фронта и тыла. Атака на КП была отбита, причем было уничтожено 8 танков противника и две машины с мотопехотой».

Подводя итог боевым действиям подольских курсантов, полковник Васильев записал следующее: «После прорыва частей противника в направлении Черкасово действия училища были дезорганизованы и существенных изменений  в общее положение не внесли».

Все это так, но какие могли быть претензии к курсантам, так и не постигших даже азов солдатской тактики, и твердо усвоивших только одно жестокое правило боя — стоять насмерть. Таков был приказ. И они стояли. Дрогнул вместе со своим командиром только 3-ий батальон. Остальные стояли даже тогда, когда противник уже вовсю хозяйничал в растерзанной полосе обороны. Горстками и поодиночке они безропотно ждали в затихших окопах, блиндажах и дотах расстрельного огня врага. Стояли с голыми руками, без еды, без питья.

«Довольствие курсантов производилось сухим пайком, так как в училище сухих пайков не было, вследствие этого люди на всем протяжении боев горячей пищи не получали, а с 15 по 21.10. (41 г.), когда пути подвоза были закрыты противником, питание как продовольствием, так боеприпасами отсутствовало».

Это тоже строки из боевого донесения. В похожем положении оказались и курсанты артиллеристы. 16 октября в сводке № 2 на имя командарма Акимова о них говорилось: «...с выходом из Подольска не получали горячей пищи. До 40 % артиллерии выведено из строя огнем автоматчиков, гранатометов и артиллерии. Тяжелая 152-мм артиллерия осталась без снарядов. Эвакуация раненых и подвоз боеприпасов и предметов хозяйственного снабжения прекращены».

Внимательное изучение последнего документа наверняка вызовет у читателя недоумение: как можно вывести из строя артиллерию огнем автоматчиков? Но ничего странного здесь нет. Дело в том, что, устремляясь в бреши обороны, немецкая пехота заходила во фланги и в тыл артиллерийских позиций и безнаказанно расстреливала орудийные расчеты, которые совершенно не имели стрелкового оружия.

17 октября 1941 года командарм Голубев получил донесение от генерала Смирнова: «Вот уже 12-й день подольские училища обороняют данную полосу и имеют громадные потери в людском и материальном отношении. На сегодня во втором батальоне пехотного училища осталось два взвода, в первом и третьем — потери выясняются. По неполным данным, в них осталось не более 120–150 человек. Командный состав почти полностью потерян... Люди исключительно переутомлены, падают на ходу».

К вечеру того же дня командарм дал согласие на отвод курсантов-пехотинцев из района боевых позиций. Несколько ночей лесами выбирались остатки подразделений генерала Смирнова на соединение с частями армии. Из тех, кто остался в живых и пробрался к реке Наре, удалось сформировать один сводный батальон. И снова бой...

Начальник же артиллерийского училища полковник И.С. Стрельбицкий выводил своих уцелевших питомцев для досрочного их выпуска офицерами противотанковой артиллерии.

Причины поражения

О них полковник Васильев сказал весьма скупо: слабость управления войсками со стороны командования армии и 53-й стрелковой дивизии; нерешительность действий последней; отсутствие контроля со стороны командования и штабов армий и дивизий за выполнением боевых приказов, что привело к пассивному использованию артиллерии и оставлению свыше 100 орудий в районе боев при отходе войск.

Остальное, в том числе и конкретных виновных, по-видимому, должен был установить военный прокурор фронта.

Но сдается, что причины катастрофических неудач советских войск и на малоярославецком направлении, и на протяжении всего первого периода войны имели более глубокие корни и вряд ли были видны прокурорскому оку.

Беда в ряды Красной Армии пришла задолго до войны. С середины 30-х годов ее офицерский корпус косили репрессии. К 1940 году сухопутные войска лишились около 48 773 человек. Военно-Воздушные Силы — 5616 человек и Военно-Морской Флот — свыше 3 тысяч человек командного состава. Горькая судьба многих из них известна.

В Красной Армии начался кадровый круговорот. С 1938 по 1940 год сменились все командующие войсками военных округов, на 90 процентов были обновлены их заместители, начальники штабов, родов войск и служб, на 80 процентов — руководящий состав корпусных управлений и дивизий, на 91 процентов — командиры полков, их помощники и начальники штабов полков. В большинстве военных округов до половины офицеров имели командный стаж от 6 месяцев до 1 года, а около 30–40 процентов командиров среднего звена составляли офицеры запаса с недостаточной военной подготовкой.

Предвоенные потуги в преодолении кадрового кризиса должного эффекта не дали. Перед началом войны теперешний некомплект по штатам военного времени в приграничных и внутренних округах составлял свыше 36 тысяч офицеров.

А вот солдатские беды берут свое начало еще глубже — со времени военной реформы 1924–1928 годов. Тогда от разрухи и экономической безысходности численность Красной Армии сократили с 5,5 миллиона человек до 562 тысяч. Между тем ежегодная численность призывного контингента по стране, без ущерба для народного хозяйства и образования, была в тот период более 900 тысяч человек, но принять на службу из-за ограниченной призывной емкости армия и флот могли только около 300 тысяч красноармейцев и краснофлотцев. Получилось так, что каждый год до 600 тысяч человек оказывались в стороне от войсковой подготовки. К лету 1941 года именно эти миллионы людей, не обученные военному делу, по возрастному цензу составляли значительную часть призывников.

Крупные потери советских войск в первые месяцы войны усугубили положение и обусловили вал в подготовке новых пополнений бойцов.

О том, как, например, шла подготовка формирований и пополнений в 44-й запасной бригаде для войск Западного фронта, в том числе для соединений и частей 43-й армии, свидетельствует докладная записка военного комиссара Управления вещевого снабжения ГИУ КА дивизионного комиссара Смокачева заместителю наркома обороны генерал-лейтенанту А.В. Хрулеву от 12 сентября 1941 года. Место действия — сборные лагеря под Курском:

«По состоянию на 13 сентября с.г. в бригаде состояло 101 468 человек...

Люди по полкам распределены неравномерно. В 60 стрелковом полку на 13 сентября состояло 58 000 человек. Вся эта масса расположена в лесу и в основном в шатрах. Условия расквартирования тяжелые, шатры сильно текут, соломы для подстилки нет. Обмундирование 3 и 4 категории в среднем имеется 22 000 комплектов на всю бригаду. Люди в основном находятся в своем обмундировании и оно плохого качества, особенно плохо дело обстоит с обувью, более 30 процентов состава босы. Большая масса красноармейцев завшивела, люди не подстрижены и не бриты.

...29 августа отправлено (из бригады)... по политико-моральным признакам — 2 838 человек...

По докладу начальника особого отдела имеется много политически отрицательных высказываний и явно антисоветских и пораженчески настроенных людей. Такого порядка людей арестовано 178 человек.

...Полк в 60 тысяч человек — это 5 полнокровных стрелковых дивизий. Командный состав плохо обмундирован или вовсе не имеет обмундирования, без петлиц и знаков различия, в общей массе растворяется, он не виден и его роль мало заметна. Бытовая сторона — это, кроме плохого расквартирования и отсутствия обмундирования, совершенно не организованное питание. Достаточно сказать, что завтрак тянется до 13–14 часов, а обед до 3–4 часов утра следующего дня... Люди кушают из бачков и тазов по 10–15 человек на каждый...»

О какой боевой подготовке в таких условиях могла идти речь? А ведь именно такое пополнение получил накануне тех октябрьских боев 12-й стрелковый полк. Не лучшим был состав и других частей 53-й стрелковой дивизии и 108-го запасного полка.

Для многих командиров и бойцов первые уроки беспощадного «ликбеза» войны стали последними или приводили к трагедии других. Учиться воевать пришлось на большой крови слабо вооруженных неопытных запасников и отчаянных мальчишек.