ЗВОНЫ СЕВЕРНЫЕ

Богата и разнообразна музыкальная культура Русского Севера. Творческая натура народа находила свое выражение и в широкой раздольной песне, и в озорном частушечном переборе, и в звоне колоколов...

В Архангельском музее деревянного зодчества, где неприхотливо расположились старинные курные избы, амбары и баньки, распластали свои крылья ветряные мельницы, высятся шатрами деревянные церкви и колокольни — свидетельства замечательного искусства северных мастеров, есть небольшая, но интересная выставка колоколов.

Выставка развернута в колокольне из села Кушерека Онежского района (XIX в.). Она знакомит посетителей музея с историей колоколов в России и на Севере.

Колокол был известен людям еще со времен глубокой древности. Время появления колоколов — бронзовый век. На Руси первое упоминание о нем относится к 988 году.

У разных народов в довольно ранний период человеческой истории колокола имели самое разное назначение. Небольшие клепаные колокольцы — «ботала» (от слова «ботать» — производить шум) насчитывают более чем два тысячелетия. Привязанные на шею коровам, лошадям веревочными или сыромятными «готянами», шнурками, они позволяли определить местонахождение скота и, по мнению жителей, отпугивали медведей. Примечательно, что на Севере так пасут скот вплоть до наших дней. Загоняли рыбу в сети тоже ботая, т.е. ударяя по воде длинной палкой с колоколовидным раструбом на конце.

На выставке в музее представлены некоторые «ботала».

Колокольный звон — оберег. «Заслышав звон колоколов, дьявол бежит вон от человека», — это поверье еще в XIX веке записал на Севере этнограф П.С. Ефименко. К свадебному поезду готовили колокольцы — под расписные дуги лошадей привязывали бубенцы — «шаркуны» к оглоблям. Звон должен был охранять молодых в столь важный момент их жизни, как свадьба, от действия вредоносных сил.

Если вера в магическую силу колокола уходит своими корнями в глубокое прошлое, к дохристианским представлениям славян, то вера в силу креста и колокольного звона (церковного) распространялась православной церковью уже с использованием сложившихся ранее представлений. Церковь ничего против такого «двоеверия» не имела, стремясь укрепить на нем свои позиции в народе.

В XII веке, говорит нам летопись, появились первые колокола, отлитые русскими мастерами. До применения колоколов на Руси народ призывали в церковь ударами колотушкой в деревянную доску или металлические полосы, прямые или дугообразно изогнутые. Эти «инструменты» назывались билами или клепалами. Размеренно ударяя по разным местам «била», достигая особой ритмики, извлекали звуки разной высоты. От «била» берет свое начало техника игры молоточками на безъязыких колоколах, как, например, на крыльце в Псково-Печерской лавре.

На первых колокольнях — «виселицах» могли висеть как «била», так и колокола. Конструкция такой колокольни была довольно простой: два вертикально врытых в землю столба, соединенные перекладиной. Вероятно, они послужили также прообразом каменных колоколен в XIV–XV веках.

Древнейшая из представленных в музее деревянных колоколен рублена в конце XVI — начале XVII века. Ее перевезли из села Кулига-Дракованово Красноборского района. Она представляет собой самый развитый тип деревянных колоколен: восьмерик на четверике. Название это происходит от основных архитектурных форм сооружения: мощный восьмигранный сруб органически вырастает из низкого приземистого амбара-четверика. Высокий шелом шатра, поддерживаемый резными столбами ажурной звонницы, как бы парит над могучей бревенчатой кладкой основного сруба. Глядя на нее, невольно сравниваешь колокольню с древними с древними сторожевыми башнями, думаешь о колоколах — вестниках, охранявших в трудные годы просторы русской земли. Для поморских колоколен эта работа не была в новинку — в годы  Крымской войны и даже Великой Отечественной не раз учреждались на ней караулы, чтобы вовремя заметить и предупредить звоном колокола о появлении незваных заморских гостей.

Колокольня из села Кушерека Онежского района рублена в XIX веке. О более позднем времени ее постройки говорит нам сочетание высокого двухэтажного амбара-четверика и небольшого восьмерика, рубленого «в лапу». Эта колокольня входит в ансамбль Каргопольско-Онежского сектора, находясь в центре его вместе с церковью Вознесения из села Кушерека (1669 г.).

Третья звонница музея рублена над крыльцом часовни из деревни Федоровской Плесецкого района.

Колокола на Руси звонили не только к молитве. Велико было гражданское значение колокола. Особый звон извещал о пожарах, столь частых в старинных деревянных селениях. Звонили колокола в непогоду, указывая заблудившемуся путнику дорогу к жилью. Звон колоколов предупреждал население о подходе врага, звал на бой. Вечевые колокола в Новгороде и Пскове созывали граждан на «вече» — особое собрание для решения государственных вопросов, были своеобразными символами политической самостоятельности этих городов.

К XVI веку крупнейшими центрами колокольного литья на Руси являются Москва, Псков, Новгород. Распространяется искусство колокольного звона. Славятся звоны новгородских Софийского собора и Юрьевского монастыря. Основы северного литья заложили мастера псковские и новгородские, осваивают литейное дело мастера в Холмогорах и Сольвычегодске. Холмогорец Глинского посада Федор Распопин по указу архиепископа, как сообщает запись в приходно-расходной книге архиерейского дома за 1694–1695 годы, отлил 21 марта 1695 года колокол весом «пуд осмнадцать фунт с полфунтом».

Искусство мастеров растет, и становится возможным литье не только с колоколов, но даже пушек, требующее особого мастерства при отливке. В Сольвычегодске славился мастер Мокий Гребешков, отливший в 1614 году пушку «Змей» (с изображением драконов). В первой половине XVII века у Соли Вычегодской на посаде отлиты были три пушки.

О развитом металлообрабатывающем ремесле в Сольвычегодске говорит нам и тот факт, что уже в следующем, XVIII столетии на колокольне Введенского собора висели два колокола местной работы весом 36 и 70 пудов. Настоящим памятником северного литья можно назвать колокол, отлитый сольвычегодскими мастерами в Архангельске для поморского села Ненокса. Звук его превосходен, а украшения и надписи делают его подлинным образцом художественного литья. Этот один из немногих сохранившихся колоколов и по сей день висит на колокольне в Неноксе.

Литье колокола было делом необычайно трудным. Хотя состав колокольной бронзы, придающей этим предметам особую звучность, был открыт еще в средние века — примерно одна часть олова на четыре части меди (мнение о том, что звон колокола зависит от примеси серебра, неверно), но вплоть до первого удара во вновь отлитый колокол мастер не мог узнать, будет ли он благозвучен.

На Севере отливали маленькие, ямские колокольцы. Металл для них плавили в тиглях и через литник заливали в формы. Тигли помещались в огромной печи, что занимала большое пространство посреди обыкновенной бревенчатой избы. Рядом — воздуходувные меха. Перед печью — длинный стол с прямоугольными ящиками — «опоками», над ними — решета для просеивания опочной земли. Затвердевшую отливку достают, очищают от земли, дорабатывают. Инструмент самый простой — молотки, приспособления для проточки отливок, напильники.

В XVII веке на Севере распространяются голландские колокола. Архангельск, в то время единственный международный порт Русского государства, был местом, через которое шел в Россию импорт многих товаров, в том числе и колоколов. Казалось бы, что может быть общего между Тилем Уленшпигелем и нашими предками поморами? Колокола! Колокола Асердамского литья продавали России мятежные голландские протестанты. С тех пор и «прописались» на северных колокольнях «заморские гости», сообщавшие о себе: «Ассер Костер отлил меня...», «Хенрик Терхорст отлил меня...», «Корнелиус Аммерой...», а то и просто одним названием города: «Амстердам». Знаменитый торговец и дипломат Ян фан де Валле, которому во многом обязана интенсивная русско-голландская торговля, привозит их в конце XVI — начале XVII века целыми партиями. Большой интерес представляют имеющиеся в музее несколько колоколов голландской работы XVII века.

В коллекции музея — колокола московского, петербургского, ярославского и даже харьковского литья, а также местного, северного. Отливали колокола на Соловецких островах, в Кегострове, Онеге. Особенно славились на Севере колокола, которые лил в XVIII веке кегостровский мастер Иван Христофоров. Наиболее интересный экспонат — колокол с «автографом» известного северного мастера-литейщика из мезенской деревни Кимжы... Надпись на колоколе гласит: «+1884 ГОДА + МАСТЕРЪ + ПЕТРЪ + ВАСИЛ + ДЕРЯГИНЪ». Выставлены колокола московского завода Самгина, завода Лаврова в Гатчине, ярославского завода Оловянишниковых. Они представляют колокололитейные монополии России конца XIX — начала XX века.

С 1975 года в музее действует другая необычная экспозиция — «Звоны северные». Во время фольклорных праздников расцветают поляны музея всеми красками старинных народных костюмов, сюда приезжают фольклорные хоровые коллективы из Мезени и Пинеги, из Коноши, Верхней Тоймы... В эти дни звучат колокольные звоны. Воспроизвести их как часть старинной народной музыкальной культуры, как одно из проявлений богатейшей фольклорной традиции русского народа решили сотрудники Архангельского музея деревянного зодчества и музыканты из Архангельского музыкального училища.

Уже в XVII веке иностранцы, посещавшие Россию, отмечают ИСКУССТВО ЗВОНА КАК НАЦИОНАЛЬНОЕ РУССКОЕ ЯВЛЕНИЕ. Развитию русских колокольных звонов немало способствовала манера звона в России, которая существенно отличалась от западной. На Западе колокол жестко крепился на перекладине, свободно закрепленной обоими своими концами в пазах стен колокольни. Часто на этой же перекладине закрепляли маховик, чтобы облегчить работу звонаря — ведь надо было приводить в движение порой огромный колокол, чтобы он ударял своей стенкой по неподвижно висящему языку. Такой способ звона был довольно неудобен — один колокол приходилось раскачивать нескольким человекам сразу. Кроме того, известны случаи, когда амплитуды колебаний колокола и языка совпадали, и тогда колокол оставался немым. Такой случай произошел в Кельне в 1874 году. В России звонарь ударял в колокол, раскачивая «язык». Такая манера звона позволяла одному человеку играть сразу на нескольких колоколах.

Очень важным фактором появления и развития колокольных звонов как музыкального искусства была народная музыкальная культура. На протяжении тысячи с лишним лет православия в России этим самым православием не было создано ни одной школы звонарей, где бы учили искусству колокольного звона, передавали его от поколения к поколению. При этом в церковных учебных заведениях учили и пению, и даже игре на скрипке! Само же искусство колокольных звонов несло в себе фольклорные традиции. Тому был ряд причин. Количество колоколов на колокольне церковью не регламентировалось. На колокольне мог висеть и один, и два, и несколько десятков колоколов.

Еще в 1678 году во время путешествия польского посольства в Московию Бернгардт Таннер отмечал, что «при храмах г. Москвы было, по крайней мере, по 8 колоколов, приспособленных для произведения музыкальной гармонии».

Колокольный звон, праздничный, торжественный или безудержно веселый, в ритмах плясовой или частушечного перебора, был неотъемлемой чертой народного гулянья.

На Севере по праздникам с колокольни часто плыли мелодии отнюдь не церковного характера. Молодые парни и девушки забирались на колокольни и состязались в искусстве игры на колоколах. А на Пинеге в XIX веке, как говорят нам записи этнографов того времени, девушки на колокольнях «круги водили»: то есть водили хороводы и пели песни хороводные, праздничные, связанные еще с дохристианскими календарными обрядами.

Да и сами торжественные звоны русской церкви звонари заучивали при помощи частушек и поговорок, как правило, нерелигиозного содержания: «А у нас деньги украли, а у нас деньги украли...» — «А мы знаем, да не скажем, а мы знаем, да не скажем...» — так порой переплетались ритмы торжественных звонов соседних колоколен. Отсутствие нот, отсутствие какого-либо определенного церковного канона «трезвона» (или торжественного звона) породило то, что этнографы называют фольклорной традицией — такой термин применим к большинству колокольных звонов.

Экспозиция «Звоны северные» Архангельского музея деревянного зодчества сразу пришлась по душе северянам.

На фольклорные праздники собирается множество зрителей. Их ждет встреча с «живой» стариной: протяжными северными песнями, узорами хороводов, сценками старинной свадьбы... И вот — медленно отворяются ворота музея, навстречу первым посетителям выходит девушка в национальном северно-русском костюме, неся на полотенце хлеб-соль. Бьют колокола, возвещая о начале праздника. Добро пожаловать, гости дорогие!..